Чуть больше года назад мне позвонила Пани и сказала, что Лена С., из лиейских, пропала без вести в Красном море: дайвинг, плохая погода, катер бросил их возле рифа... Той зимой умер Никита Ш., и, ошалев от происходящего, я быстро забыла о египетской новости, тем паче что еще оставалась надежда, дайверов еще могли найти в какой-нибудь прибрежной деревушке, все еще могло обернуться страшным, но таки приключением.
И вот давеча, бродя по Сети, вдруг наткнулась на ее журнал, на журнал ее брата, на журнал человека, который занимался поисками, на журнал единственного из дайверов, которому удалось выбраться на берег. Остальных так и не нашли, а ведь прошел год, больше года, почти полтора.
Лена С. - из параллели на год старше; мы не были близко знакомы, но относились друг к другу с симпатией. Не было родства, что ли, столь необходимого для дружбы или теплого приятельства. И все же она - одна из "наших", лицейских: другой клан, но то же племя. Оттого как-то горько за себя (забыла!) и еще не отделаться от странного ощущения судьбы над всеми нами. И это неправдоподобно романтическое исчезновение в море без следа. Анахронизм, миф, сказка.
Помнится, в 9-ом классе Л.С. со товарищи очень любили сочинять сказки, буквально изводили ими Е.А., преподававшую им литературу. Носились с книжками Толкиена, пропадали в Нескучном Саду по четвергам. Пару раз приволокли туда и нас с Пани, но ни Пани, ни меня, при всей моей любви к сказочному, не приворожил тот сад - с его эльфийскими именами, распитием пива у пруда и битвами на деревянных мечах. Где-то там, наверное, и пролегала граница между нашими мирами: что-то в их детсткости коробило меня, не сходились шестеренки, не скраивалось платьюшко.
И вот ей удалось продлить свою сказку аж на 10 лет: пронести ее до выхода из лицея, прожить в ней еще 7 лет во внешнем мире, который куда меньше лицейского склонен понимать побоные загоны, и исчезнуть - тоже в ней.
Никнейм себе выбрала - Gale: шторм, буря. После ухода человека за пределы досягаемости (в неизвестность ли, в небытие ли) невозможно отделаться от символов, знаков, от предначертанности, которая так и лезет в глаза пост-фактум. Дешевое развлечение для оставшихся на берегу.
Так о судьбе. События каждой частной жизни нередко укладываются в последовательную цепь - в клубочек, разматывая который, человек просто не может не прийти именно к такому последнему узелку. Случайность, везение, рок бывают, но реже, чем об этом любят говорить.
Когда кто-то на пьяную голову садится за руль и разбивается вдребезги - много ль в том рока? Это статистика, вероятность и все. То же с передозировками и выходом в окно с 6-ого этажа у наркоманов, с циррозом печени у алкоголиков, с несчастными случаями у альпинистов и дайверов... Если и судьба, то как, простите, выбор, а не как предначертанность.
Но глядя на поколение, на выводок, трудно отделаться от ощущения этой гребаной предначертанности, какой-то скрытой закономерности, не нами придуманного уравнения: уже на черте 25-летия нескольких человек - нет. Умерли, исчезли. И слышишь свое же изумленное: "Неужели и с нами - так же?". Глупее вопроса не придумать, естественный отбор не учитывает номер школы, но, блядь, вот даже среди лицейских?
Как будто про других оно понятно, что ну да, бывает, вот спиваются, бьются в авариях, вешаются и пропадают без вести. Может, там такая среда, кругозор, недозор... А здесь-то, мол, ну здесь-то.
Это лемминговое удивление перед жизнью, перед огромным, непостижимым, но работающим механизмом, так трудно преодолеть.
Поддаваясь же закону сказки, столь любимой Л.С., оставляю себе надежду на ее возвращение. На чудесное возвращение из путешествия.
Все-таки в сказках всегда возвращаются.
Это в легендах герои обращаются в морскую пену, в утренний бриз, - а старшенькие наши предпочитали сказки.
Комментариев нет:
Отправить комментарий